Редко какой спектакль имел такую публичную подготовку, как премьера «Берега Утопии» в РАМТе. В течение двух лет, пока шли репетиции, нам напоминали о приближающемся событии, Москва украсилась рекламными щитами: «Трилогия „Берег Утопии“ Тома Стоппарда — главное событие сезона». В 9-часовом спектакле занята практически вся труппа театра. И зрителям обещают открыть известных исторических персонажей с незнакомой стороны.

Сколько будет жить человечество, столько и будут существовать тексты о великих людях: агиографический жанр, оды, песни, былины. ХХ век увлекался романами из серии ЖЗЛ. Конец ХХ - начало ХХI века ознаменовались вспышкой страстного интереса именно к личной жизни исторических деятелей. Появилась серия изданий, специализирующаяся именно на этой стороне жизни знаменитостей, где телесный низ занимает столько места, что остается удивляться: когда все эти удивительные люди находили время работать головой или руками?

В «Береге Утопии» Тома Стоппарда проблемы «интимной жизни» революционеров обсуждаются часто и более горячо, чем идеи общественного переустройства, и запоминаются куда лучше. Замужняя сестра Бакунина объясняет сестре-девице, что у мужчин это самое, как у ослов, только поменьше. Мы узнаем, что у художника, к которому сбежала первая жена Огарева — Мария была больша-ая кисть (намек понятен?). Что Натали Герцен мучилась от желания, чтобы кто-нибудь ее «поимел». И поддерживала крайне двусмысленные отношения со своей тезкой Татой, будущей второй женой Огарева и любовницей Герцена. На нее Герцен будет жаловаться Огареву, что у Таты истерический характер и успокаивают ее только интимные отношения. Полина Виардо ни разу не дала Тургеневу. Мишель Бакунин любил сестру Татьяну небратской любовью. А Станкевича стошнило во время интимной встречи, когда дама предложила поцеловать ее бюст. Выяснится, что Бакунин занимал деньги у каждого встречного и поперечного без отдачи. Огарев был алкоголиком. Тургенев страдал болезнями мочевого пузыря. Список увлекательных (и компрометирующих) фактов можно длить и длить.

И заурядный журналист вполне ограничился бы ими для ловко скроенной пьесы об интимной жизни цвета русской и европейской революционной мысли. Один из умнейших драматургов нашего времени Том Стоппард использует в своем драматургическом блокбастере «интимные факты», как хороший кондитер использует крем: прослаивает ими разнообразные философские, бытийственные, мировоззренческие, тактические и стратегические споры.

«Берег Утопии», без сомнения, хорошо по-английски сделанная драматургическая трилогия с четко выстроенным сюжетом. Плюс фирменный авторский юмор, дающий неожиданную подсветку знакомым персонажам (среди которых Чаадаев, Аксаков, Георг Гервег, Карл Маркс, Огарев, Герцен, Луи Блан). Как умелый голливудский практик, Стоппард резко перебивает интеллектуальные разговоры очередным фактом «личной жизни».

Не испытывая лишнего пиетета перед персонажами чужой истории (в «Береге Утопии» появляется единственный второстепенный англичанин-радикал Эрнст Джонс), Том Стоппард довольно безжалостен к русским, немецким, французским, венгерским и польским революционерам, нашедшим в Англии приют. Когда со сцены в пятый раз напоминают, что Белинский не знал европейских языков, просто даже хочется заступиться за нашего критика. И впрямь не знал, но ведь и не писал пьес «из иностранной жизни».

Между тем незнание русского языка сыграло со Стоппардом злую шутку. Избегнув всех привычных соблазнов русской клюквы (вроде медведей на улице, икры на завтрак), он попался в другую ловушку. Не улавливая разницу между речью устной и письменной, он заставил своих героев объясняться фразами из статей, писем и дневников. И эта книжная выспренность речей придает неслышный английскому уху дополнительный комический оттенок всему произносимому.

РАМТ и его руководитель Алексей Бородин отнеслись к «Берегу Утопии» не просто как к лучшей бродвейской пьесе, но как к современной классике. В двухлетнюю работу над постановкой был включен весь коллектив театра. Треть зрительного зала отдали под расширение планшета сцены. Сценограф Станислав Бенедиктов создал выразительную, лаконичную и легко трансформирующуюся сценическую среду, позволяющую легко перебрасывать действие из имения Бакуниных в Москву, в Петербург, в Париж, в Лондон, в Женеву, из дома Герцена на уличные баррикады. Актеры честно осваивают и громады текста. И переходы-переброски с роли на роль. Скажем, Нелли Уварова играет и подругу Бакунина — Натали Беер, и жену Герцена, и любовницу Огарева Мери Сетерленд. А Евгений Редько не только рельефно сыграет Белинского, но и появится Луи Бланом. Наиболее законченные образы создали Илья Исаев (Герцен) и Алексей Розин (Огарев).

Понятно, что многие роли пока только намечены. И театру еще предстоит «доводить спектакль до готовности» (скажем, разобраться с постоянно фонящим звуком на авансцене). Но с широковещательными анонсами — «Трилогия „Берег Утопии“ — главное событие сезона», которыми обклеили всю Москву, явно поторопились. Впрочем, крепкий, добротный, весьма неровный спектакль, безусловно, найдет свою публику.